Сила мифа об афинской демократии, который идеализирует прямую демократию, может приводить и приводит иногда к тому, что представительная демократия предстает как бы худшее из зол.
Момент, который обычно отмечают, когда говорят о представительной демократии, связан с тем, что современные государства несравнимы по своим размерам и по числу граждан с городами античной Греции. А это значит, что прямая демократия по афинскому образцу оказывается просто невозможной.
Преодолеть указанные трудности стремились и Ж.-Ж. Руссо, и Ш. Монтескье. Первый из них, например, стремился на основе императивного мандата, как бы в обход прямого участия всех граждан в политической жизни, обосновать принцип общей воли, что, конечно же, не разрешает указанного противоречия. Не решают данной проблемы и утопические идеи утверждения кибер-демократии, которая должна была бы заменить прямую демократию «старого образца».
Справедливости ради нужно сказать, что приведенные нами две формы участия в принятии решений граждан исключают предварительное обсуждение, а значит, и обдумывание решения гражданами. Получается так, что «правление на основе обсуждения» заменяется процедурой оценки соотношения сил.
Тем не менее, исторический опыт убедительно демонстрирует тот факт, что, начиная с XVIII в., повсеместно стали возникать представительные формы демократии. Причем этот выбор не был связан с принуждением, например, материальным или демографическим. Причины утверждения представительного правления многочисленны и редко расходятся с консервативным видением общества.
Весьма скептическое отношение многих мыслителей и политиков после Французской революции по отношению к народным слоям общества вполне понятно. Понятным является и скептицизм по отношению к выборам. Власти и политическая элита вынуждены были признавать необходимость проведения выборов, но они с самого начала носили ограниченный и цензовый характер.
Сомнения, недоверие, неопределенность отношения к выборам сводились, в конечном счете, к убежденности властей в том, что нужно создать некий фильтр, расположенный между массами и полем принятия политического решения. Именно в качестве такого фильтра нужно рассматривать введение цензов или представительства, а иногда и того и другого одновременно.
Эти размышления встречаются и у Платона, и у Аристотеля. А потому политические решения должны принимать представители экономически обеспеченных и просвещенных слоев общества, а также традиционных социальных авторитетов.
Другим выражением сомнения было неверие в умеренность поведения народных слоев. Это тоже побуждало к замене их опасной активности представительным правлением. Можно вспомнить и о предупреждении Аристотеля об опасностях демократии, что сродни опасениям либералов XVIII в. правления народа. И в том, и в другом случае опасались утверждения правления бедных, которое неизбежно было бы обращено против богатых. Такого рода опасения были подтверждены кровавыми событиями Французской революции, а позднее — революцией в России.
Наконец, сомнения вызывались к жизни, как полагали тогда, изменчивостью общественного мнения, что не позволило бы проводить продуманную политику. А потому представительное правление предполагало изначально независимость избранников от избирателей в течение всего срока их мандата. Это рассматривалось как предпосылка для защиты выборных собраний от меняющегося общественного мнения. А потому Б. Констан в свое время предлагал учредить верхнюю палату парламента с пожизненным членством как своеобразный контрбаланс негативного влияния изменчивого общественного мнения.