Со своей стороны республиканская администрация, преследуемая призраком «сползания» демократов к политическому «оппортунизму» во внутренней политике, решила действовать самостоятельно, установив наблюдение за всем, что происходило в штаб-квартире демократической партии. Немалую роль во всем этом сыграло стремление хозяев Белого дома свести личные счеты со своими противниками. В группу «водопроводчиков» Холдемана (руководитель аппарата Белого дома)— Митчелла входили отставные агенты ФБР, но задание, которое они получили, мало чем отличалось от общего направления деятельности их коллег, состоящих на действительной службе в специальных подразделениях ФБР. «…Хант,— пишут Хинкл и Тернер,— искал документы, которые могли бы выявить связи Макговерна с американскими радикалами, выступающими против войны». Следовательно, в сущности и Гордон Лидди и Говард Хант могли бы легко поменяться ролями с теми, кто допрашивал их после скандального провала 17 июня 1972 г. ФБР всегда использовалось как личное сыскное бюро Белого дома в целях шпионажа за политическими противниками. «Что такого сделал Никсон…— с циничной откровенностью пишет один из авторов многочисленных работ об уотергейтском скандале,— чего не делали бы многократно его предшественники?»43 Действительно, культ перекрестной слежки, политических диверсий и жульничества пропитал каждую клетку партийнополитической системы США. В любой момент могло и всегда может произойти нечто подобное. Именно в этом смысле, очевидно, и следует понимать замечание Никсона, сделанное им в интервью Дэвиду Фросту 3 сентября 1977 г., в котором бывший президент США сказал, что «Уотергейт» был неизбежен, поскольку «мог случиться в любое время», будучи вызван и другими конкретными обстоятельствами.