Согласно С. Роккану, что потом поддержали и многие другие политологи, сила государства, его автономия, размах и глубина его вмешательства в общественную жизнь в значительной мере зависят от противодействия со стороны общества как в процессе государственного строительства, так и в ходе становления наций.
Норберт Элиас, анализируя процесс государственного строительства во Франции, показал, что успехи политического центра в становлении государства приобретают первостепенное значение и получают растущую поддержку со стороны населения в том случае, когда периферийные территориально-политические образования сами являются достаточно сильными и ведут борьбу за свое политическое первенство на своей же территории.
Эта борьба, конечно же, затрудняет процесс политического объединения страны. Но в том случае, когда этот процесс завершается формированием единого политического центра, сразу же формируются базовые «ячейки» государственности. Речь идет прежде всего о создании единой армии и налогового аппарата. При этом их роль и степень организации тем выше, чем сильнее было противодействие периферии становлению государства.
Исторические факты свидетельствуют, что, к примеру, во Франции или Испании утверждению господства единого политического центра противодействовали значительные периферийные силы в лице таких провинций, как Бретань, Страна Басков, Каталония и т. д. В других случаях, например ГИТА, утверждение территориального контроля со стороны политического центра фактически не встречало сопротивления, во всяком случае, до начала войны за отделение.
Вопрос силы или развития государства неразрывно связан с предварительным распределением ресурсов на будущих территориях государства. О чем идет речь? Присутствие на будущих территориях государства культурно разнородных и достаточно сильных будущих периферийных образований предполагает для проведения экспансии формирование централизованного государства, без чего не может осуществляться экспансия. Пример тому — образование государства во Франции. В случаях, когда политический центр не может обладать способностью навязать свое первенство по отношению к тем или иным будущим территориальным периферийным образованиям, он вынужден довольствоваться приспособлением к ситуации, идя на уступки в вопросах признания за этими территориями, например, частичной автономии или языкового, а также религиозного разнообразия и т. д.
Такого рода ситуация была характерна для той части Западной Европы, которая охватывает территорию от Северного моря до Средиземноморья, проходя через долины Рейна и Ронны, где еще со времен существования Римской империи сложилась плотная городская и коммерческая сеть. На этих территориях образовалась, используя мета- фору С. Роккана, «Европа городов-государств»1, где так и не появился некий единый политический центр, который смог бы навязать свое господство на всей протяженности указанного географического региона. Здесь образовались весьма различающиеся между собой государства.
Так, после длительной борьбы за политическое первенство были созданы унитарные государства в лице Франции, Испании, а позднее — Пруссии. В то же время сложились государства иного типа, где полного поглощения провинций единым политическим центром не произошло. Примером тому являются Швейцария и Голландия. Понятно, что государства этого типа не были настолько сильными, чтобы смогли бы преодолеть автономию провинциальных центров или утвердить некую единую культурную стандартизацию. Это стало предпосылкой для создания федеративных государств (Швейцария, Германия, Бельгия наших дней), «региональных» государств (Италия) или государств, в которых сильны местные автономии (Испания).